КОНГРЕСС-2019, координатор темы Мария Сонне-Фредериксен (Германия) "Архитектура долголетия"

Мария Сонне-Фредериксен - человек счастливой профессиональной и личной судьбы, член Архитектурной палаты германской земли Нижняя Саксония, действительный член двух союзов архитекторов – Германии и России, профессор Московского отделения Международной Академии архитектуры (IAAM).

Мария Сонне-Фредериксен поддержала идею создания жилых комплексов для разных категорий пожилых людей с социально-культурными, досуговыми, экологическими и СПА-центрами, с дополнительными гостиницами для гостей и родственников в России и Латвии. Ведь главное это создать дружественную и добрососедскую атмосферу, которая создаст настроение благополучного пребывания на территории комплексов «Архитектуры Долголетия»

 Автор: Игорь Ватолин 

-- Как складывалась ваша судьба архитектора? 

-- Как архитектор в третьем поколении могу сказать, что не я выбирала профессию, а скорее, она меня. Прадед, дядя, а ещё мой муж и сын – все архитекторы. Более архитектурную семью невозможно представить. А вот человеческая судьба получилась более извилистой.  Я родилась в России, закончила Московский Архитектурный институт и занималась проектированием туристических комплексов и гостиниц по всей стране – в Иркутске, Магнитогорске, Ульяновске, Сыктывкаре… Так получилось, что тридцать лет назад я вышла замуж за датчанина, жившего в Швеции, куда и переехала. Мне посчастливилось попасть в бюро одного из столпов органической архитектуры, продолжателя идей Рудольфа Штайнера – легендарного Эрика Асмуссена. 

©Мария Сонне-Фредериксен

Мой муж -- тоже архитектор, член Союза архитекторов Дании. У нас с ним уже 25 лет своё бюро. Мы много работали в Дании, Германии и Швеции. Занимались проектированием Вальдорфских школ и детских садов во многих больших и малых городах и местечках Германии и Норвегии, а также жилых комплексов  для людей с ограниченными возможностями. Хотя можем спроектировать любые апартаменты -- недавно закончили жилой комплекс на престижной Потсдамер-плац в Берлине. Довелось поработать и в России – преимущественно в области гостиничной планировки и интерьеров для таких глобальных сетей как Хилтон, Интерконтиненталь, Марриотт… В последнее время сделали четыре гостиницы в Украине. Из более экзотических проектов стоит упомянуть отель Шератон в Казахстане. 

-- Как состоялось ваше первое знакомство с архитектурой для людей с ограниченными возможностями?

-- На уровне проектировочного процесса – в бюро великого Эрика Асмуссена. Но не только. Переехав в Швецию, мы поселились в местечке Ярна под Стокгольмом. Это целый городок, где созданы все условия для людей с ограниченными возможностями: приспособленные апартаменты, школы, целая улица с мастерскими, пекарнями и другими местами, где местные жители занимаются разными занятиями ремёслами -- там что с трудоустройством здесь всё в порядке. Как-то сразу после переезда я попала в автобус, полный людей с разными диагнозами, и первое, что я испытала, -- это чувство страха. А потом понемногу привыкла – постепенно страх сменился пониманием и уважением к этим людям. Потом мы с мужем часто гуляли по нашему посёлку, по-соседски общались, устраивали концерты – помогали, чем могли. 

Были сомнения, стоит ли отдавать сына в местную Вальдорфскую школу с обычными «большими» классами, где учатся обычные дети, и малыми классами для «солнечных» детей. При этом во многих школьных учебных делах обычные дети и ребята с ограниченными возможностями участвуют вместе. Школа оказалась замечательной не в последнюю очередь потому, что была не только школа знаний, но самопознания и реальной жизни. Был случай, когда сын едва сдал на права и мог самостоятельно водить машину, как учитель попросил его в ходе поездки малого класса на экскурсию в Брюссель доставить туда на микроавтобусе мальчика, передвигающегося в кресле-коляске. У мальчика не было ни рук, ни ног, но я совершенно успокоилась, когда увидела его улыбающимся в предвкушении поездки, а отец мальчика проинструктировал сына, как придерживать пассажира в коляске при съезде с пандуса. Обошлось без происшествий.     

-- Был ли у вас профессиональный опыт работы в области архитектуры для всех, включая людей с особыми потребностями? 

-- Мы делали несколько таких проектов в Германии. Последний законченный проект нашего бюро – это жилой дом для посёлка людей с синдромом Дауна, расположенного  в Германии неподалёку от границы с Голландией. Там живут люди с 18 лет и до пожилого возраста. В этом доме помимо жилых апартаментов было предусмотрено помещение для врача, комната для рисования и классные помещения для тех, кто ещё не окончил школу, куда к ним на занятия приходят учителя. 

-- Какой вы видите роль архитектуры и дизайна для широкого спектра людей с особыми потребностями в условиях неуклонно стареющего европейского общества?

-- Эта роль состоит в создании инфраструктуры оказании услуг, эффективность которых зависит от точности определения целевых групп. Первый уровень – это не требующие особых архитектурных усилий апартаменты, где по мере надобности оказывается помощь на дому.  Их обитатели способны самостоятельно передвигаться и позаботиться о себе, и нуждающихся лишь в отдельных социальных и медицинских услугах. Второй -- апартаменты с постоянным обслуживанием, где перед проектировщиками могут возникать специфические задачи. Например, в жилье для инвалидов колясочников другие требования по ширине коридоров и дверных проёмов, конструкция дверей, расположение выключателей и так далее. Все эти требования присутствуют в техническом задании на проектирование. Это куда легче и дешевле, чем приспособление уже построенных зданий. Третий тип – смешанный. Из исследований однозначно вытекает, что гармоничной жизни пожилых людей способствует соседство  детей и молодёжи. Воссоздать старую патриархальную семью, конечно, уже невозможно, а вот создание разновозрастных поселений, когда молодёжи выгодно селиться рядом с пожилыми – вполне по плечу. Типы поселений с общими пространствами, в которых пожилые люди могут оказывать услуги молодым соседям: посидеть с детьми, рассказать сказку или что-то из собственного жизненного опыта, -- вполне востребованы. Четвёртый тип -- это специализированные жилые комплексы с постоянным медицинским обслуживанием. Их обитатели, например, с диагнозом ранней стадии деменции, живут в отдельных комнатах при наличии общественных пространств и медицинского блока. Для них нужна специальная планировка группового жилого пространства с личными комнатами, выходящими в общую гостиную с кухней, где приглашённые повара готовят на всех. Они регулярно собираются вместе на еду и разнообразные занятия. Как правило, в такой большой квартире живут  пять-шесть человек, не считая дежурных медиков и обслуживающий персонал… Я всё это знаю не только по-работе, но и по жизни, пройдя этот путь с родителями мужа. Мой свёкр с диагнозом деменции прожил в подобный квартире в Дании лет семь. 

-- Архитектор тут выступает полноправным творцом не только материальной, но и социальной среды и общей атмосферы мест?

-- Именно так. Главное -- понимать, что упомянутые четыре типа организации жизни не для хронических больных, а для относительно здоровых или на ранних стадиях заболевания, на разных стадиях дееспособности людей, нуждающихся в каждом конкретном случае разной поддержке.

-- Проект Балтийского Архитектурного центра «60+: Архитектура для долголетия» предусматривает перенос опыта старых стран Европы в Балтийский регион и дальше – в Россию, Украину, Казахстан и другие постсоветские страны. У вас есть опыт работы в старой Европе и на восточном направлении. Как насчёт стран Балтии?

-- На мероприятиях Международной Академии архитектуры я много лет общаюсь с Айвией Бардой из Балтийского Архитектурного центра. Мы договорились в марте этого года провести в Риге международную конференцию с круглым столом, выставкой и другими мероприятиями. А в апреле продолжим обсуждать эту тему в Москве.  Ещё одна старинная ниточка, связывающая меня с Латвией, образовалась во время работы над диссертацией о реконструкции исторических гостиничных комплексов, когда я часто наведывалась в Ригу на консультации у здешних коллег. Ну и знаменитый Дом отдыха Союза архитекторов в Дзинтари… Давно всё это было. Говоря о дне сегодняшнем, наше бюро тесно сотрудничает с латвийской мебельной компанией Novembri, с которой мы сделали пять гостиниц в Москве.  

-- Существует ли сегодня глобальный консенсус, какой должна быть архитектура для людей с особыми потребностями? На чём делается акцент: специализированных поселениях или чем больше инклюзивности и гибридности, тем лучше?

-- Одного королевского ответа на все случаи жизни быть не может. Каждый раз надо исходить из конкретной ситуации. О какой конкретной группе населения идёт речь, каком формате и масштабе, в каком месте, кто выступает заказчиком? Из совокупности отдельных ответов на эти и многие другие вопросы будет складываться общий ответ – каждый раз уникальный. 

Для более подвижных пожилых людей важным фактором выступает близость или транспортная доступность объектов культуры и социальных функций. Для менее подвижных предпочтительнее жизнь в комплексах и посёлках, где обеспечиваются насущные запросы. Что не означает безлюдья – просто общественная жизнь, кафе и очаги культуры должны быть встроены непосредственно в этот комплекс или посёлок. Это легче и эффективнее всего достигается в смешанных комплексах, где бок о бок живут пожилые и молодые. 

-- Хотя Латвия всегда, даже в советские времена, ощущала себя частью Запада, но в области универсального дизайна, общей доступности общественной среды и индивидуального жилья для людей с разными потребностями отстала от США и старых стран Европы лет с формально лет на десять, а с точки зрения готовности общества к переменам – и на все сорок. Какие актуальные решения вы собираетесь предложить латвийским участникам мартовской конференции в Риге?

-- С учётом того, что одного королевского пути не существует, мы собираемся, с одной стороны, продемонстрировать конкретные решения в Дании, Германии, Великобритании и пообщаться с их создателями о достоинствах и недостатках реализованных проектов, но, с другой стороны, не менее важно понять специфику места, в данном случае Риги и Латвии. И для начального этапа это, пожалуй, даже важнее. Есть ли у вас девелоперы -- неважно, частные или государственно-муниципиальные, архитекторы, способные спроектировать подобные объекты, операторы, готовые оказывать услуги обитателям апартаментов с особыми потребностями? После подобного знакомства и маркетингового анализа можно переходить к стадии технического задания и пилотных проектов. В общем, программа-минимум – поднять эту тему, включить её в общественную и профессиональную повестку. Чтобы потенциальные участники процесса могли узнать и познакомиться друг с другом.

©Мария Сонне-Фредериксен

Про опыт старых стран Европы мы уже говорили, упоминали и то, как на их фоне выглядит Россия. И до самого недавнего времени всё было достаточно глухо. Три года назад вместе с моим именитым британским партнёром Мариано Кавалери устраивали в Москве британско-российский круглый стол по именно этой теме. Как мы и ожидали, он имел резонанс среди коллег-архитекторов, но, честно говоря, мы надеялись на большее – выход на потенциальных заказчиков подобных проектов в лице государственных структур, муниципалитетов, частных инвесторов и девелоперов. Тогда по какой-то причине ничего не получилось. И вот совсем недавно пришло предложение правительства РФ сделать доклад на означенную тему в рамках реализации федеральной программы строительства 400 домов специально для пожилых людей. 

-- То есть несмотря на непростую международную репутацию внутри России проходят интересные процессы? 

-- Насколько я понимаю, это глобальная потребность, особенно острая для стран, переживающих очередной этап необратимых технологических и социокультурных изменений, происходящих несмотря ни на что. Люди моего поколения росли ещё в патриархальной семье, где бабушки и дедушки жили вместе с детьми и воспитывали внуков. В Европе пораньше, а сейчас и во многих других местах престарелые родители больше не живут со взрослыми детьми, потому что ни тем, ни другим это больше не интересно. Россия сейчас как раз переживает этот процесс, и, похоже, правительство РФ, до сих пор игнорировавшее эти вопросы, пытается запрыгнуть в последний вагон поезда. Сходные процессы происходят на всём постсоветском пространстве, в особенности в Украине и Казахстане. 

-- На кого здесь стоит равняться в глобальном масштабе? 

-- По моему опыту, это прежде всего Дания и Швеция, где социальная система отлаживалась на протяжении многих десятилетий. От них ненамного отстаёт Германия, где тоже всё продумано. Те, кто может позволить себе купить подходящие для своей ситуации апартаменты, сразу их покупают. Но есть комплексы для пожилых людей, место в которых можно получить по разным схемам: арендовать за свои кровные, арендовать с различными социальными доплатами, есть чисто социальные комплексы – множество различных моделей и вариантов для достойной жизни в старости. 

-- Помимо приглашённых архитекторов, кого из участников с латвийской стороны вы хотели бы видеть за этим столом --  не имена, а профессиональные и должностные позиции?

-- Хотелось бы видеть представителей министерств, отвечающих за здоровье и благосостояние, которые отвечают за нормативную базу и могут рассказать о ситуации в целом. Инвесторов, девелоперов и менеджеров проектов, потенциально заинтересованных в строительстве подобных объектов. Ну и общественные организации, представляющие интересы самих пожилых людей. 

Я готова оказать Балтийскому Архитектурному центру, взявшемуся поднять эту тему в Латвии,  посильную поддержку. Прежде всего потому, что мне самой интересна эта тема – на переднем плане развития сегодняшней архитектуры. Плюс определённая общественная миссия. Когда нужно построить гостиницу, то обычно полно инвесторов и девелоперов – да и по архитектуре тут не возникает особых проблем. А как речь заходит о социальных проектах, то всё не столь очевидна. Прежде всего в силу недостаточного понимания самой ситуации, правил игры на этом рынке. Ну и то обстоятельство, что сама я отношусь к обсуждаемой категории населения. У нас с сыном замечательные отношения, но я чётко знаю, что мы с ним никогда не будем жить вместе. 

-- С учётом уровня цен, экологии и инфраструктуры, возможно, Латвия может быть интересна для потенциальных инвесторов и не только местных сениоров-пенсионеров, но и получающих пенсии в Германии и других странах ЕС?

-- Не так давно я была в Чехии, где разговорилась с владельцем санатория, где в основном отдыхают сениоры.  Он мне рассказал, что у них инвесторы из Германии вкладывает очень большие деньги в строительство комплексов для разных категорий пожилых людей. Основная причина – дороговизна подобных услуг в самой Германии, прежде всего медицинской составляющей. Для сравнения: в Германии за аренду небольшой комнатки в подобном комплексе с базовым пакетом услуг вам ежемесячно придётся выложить более двух тысяч евро. Если добавить медицинское обслуживание и лекарства, то прибавляется ещё тысяча. Получается более трёх тысяч евро каждый месяц. В Чехии то же самое обойдётся примерно в два раза дешевле. 

Убеждена, что при наличии продуманного предложения, немцы были бы готовы рассматривать варианты счастливой старости и в других странах в России и в Латвии. Дополнительными позитивными факторами могут выступать благоприятная экологическая ситуация, близость с транспортной, культурной и прочей инфраструктурой.

Но при всех перечисленных факторах решающее слово за инвесторами и девелоперами. Не последнюю роль могут сыграть государство и самоуправления. Ведь в случае успешного осуществления этого замысла, появятся новые рабочих мест – значительно улучшится вся здешняя инфраструктура, национальные социальные стандарты и инвестиционный климат.