МуАр или ГНИМА?

З июня в живописно засыпанном тополиным пухом дворе Музея архитектуры состоялась презентация свежего номера журнала «SPeeCH» с выразительным подзаголовком «О будущем».  Это само по себе значимое событие стало удачным поводом организовать и провести публичную дискуссию о перспективах дальнейшего развития институции-хозяина, известной ныне в основном как МуАр.

В последние десять лет крупнейшее в стране и уникальное в мировом масштабе архитектурное «хранилище древностей» обрело значение одной из самых модных точек на карте столицы, престижного клуба для встреч профессионалов и  центра по организации выставок на самую актуальную тематику.  «Создано пространство для архитектурного общения, поле для развития архитектуры» - так нынешний директор Музея Ирина Коробьина охарактеризовала главный позитивный итог деятельности своего предшественника Давида Саркисяна. Во вступительном слове к дискуссии она напомнила, что развитие мультифункциональных культурных центров было в свое время темой ее диссертации. Музею нужна продуманная концепция. Первоначально, сказала И.Коробьина, cамым оптимальным казалось обратиться за помощью к кому-то из мэтров мировой музеологии, например, к Дитеру Богнеру, с которым Ц:СА сотрудничает не один год. Однако, наш Музей – видится открытым  и демократичным пространством для архитектурной жизни.  Это особый случай, который требует коллективного творчества, сам факт которого уже становится частью этого пространства, этой жизни». Новое руководство Музея  обращается ко всем заинтересованным лицам и организациям с предложением включиться в этот процесс.

Архитектурных музеев в мире совсем немного. Сопоставить с Музеем на Воздвиженке по жанру можно парижский «Cite de l’architecture et du patrimoine», вновь открывшийся несколько лет назад во Дворце Шайо напротив Эйфелевой башни. На выработку обновленной концепции «Города архитектуры и наследия» ушло 13 лет, почти в три раза больше, чем на реставрацию и реконструкцию здания.  По словам И. Коробьиной, «опыт Ситэ для нас интересен в двух аспектах. Во-первых, его идея – формирование пространства архитектурной жизни, что отражено и в названии: СИТЭ переводится как МЕСТО. Во-вторых там удачно экспонированы самые «трудные» музейные объекты – фрагменты порталов, фасадов соборов, арок. Они корректно и артистично вмонтированы в стены и конструкции музейного здания. И этому стоит поучиться, ведь в коллекции нашего Музея – фрагменты фресок Калязинского монастыря, надгробия, скульптура, купола церквей… ». Там, в Париже,  показывают прошлое и анализируют настоящее, пытаются генерировать архитектурную мысль и, похоже, вполне успешно. Мы в проведении профессиональных событий – лекций, дискуссий, презентаций также  уже более или менее преуспели, но …  Далее приходится говорить об очень неприятных фактах, но что поделать,  тема «о будущем» просто обязывает к конкретности и прямоте, иначе рискует потерять всякий смысл.

Общий градус  дальнейшего разговора задала сама Ирина, отметив, что условия хранения лучшей, по ее оценке, архитектурной коллекции мира “ниже санитарного уровня». Взявший затем слово заместитель генерального директора музеев Московского Кремля Андрей Баталов начал свое выступление с обращения к архитектурной молодежи, всерьез верящей часто звучащим в последнее время утверждениям о том, что вплоть до 2000 года музей имени Щусева был «скучным и неинтересным местом». «История музея становится забытой и никому неизвестной», заметил Андрей Леонидович, доктор искусствоведения и автор множества научных работ, впервые посетивший фонды ГНИМА в уже таком далеком 1973-м. Названную аббревиатуру ныне многие забыли, а она в свое время реально констатировала положение вещей – будущий МуАр имел все основания позиционировать себя как научно-исследовательский центр. Так было и в тридцатые годы, когда планы работы первоначального музея в Донском монастыре координировались в Академии архитектуры, так было и в шестидесятых, после объединения Музея академии с Музеем русской архитектуры, основанным А.В. Щусевым. Серьезные научные конференции проводились «в Донском» и «на Калининском» (ныне Воздвиженке) и в два последних советских десятилетия. Не случайно – это мы добавим уже от себя – многие известные ученые начинали свой путь в науку именно в стенах двух архитектурных музеев, как до, так и после их объединения.

Лишившись в начале девяностых фондохранилищ и экспозиционных помещений Донского монастыря, ГНИМА впал в бедственное положение. И дело тут не только в совершенно неудовлетворительной ситуации с экспонатами – артефактам, как заметил Андрей Баталов, все же «значительно лучше, чем людям», их хранителям, давно уже работающим на одном энтузиазме, невзирая на совершенно нищенскую зарплату.  Как бы то ни было, на рубеже тысячелетий  давно уже не научный и не исследовательский музей на Воздвиженке удалось поистине блистательно преобразить в «место артистической тусовки». Отдавая должное руководившему этим превращением Давиду Саркисяну, А. Баталов четко сформулировал программные  пожелания новому директору и вышестоящим кураторам из Министерства культуры : «Музей – это не галерея. Главная задача музея – хранить и сохранять наследие. Обязательно нужно сохранить МУЗЕЙ и усилить его функцию. Название «ГНИМА» и его смысл должны быть возвращены».

Коллегу из Кремля поддержала Антонина Манина, представительница старшего поколение музейных «аборигенов», специалистов со стажем работы более 40 лет. Антонина Иосифовна, пришедшая на работу в бывшую усадьбу Талызиных на Воздвиженке в 1965 году, напомнила, что ГНИМА был основателем международного Союза музеев архитектуры, но с связь с другими музеями этой системы уже потеряна.  «Сейчас нам безумно тяжело, -  сказала руководитель сектора отдела современной архитектуры МуАра. – Но мы надеемся, что с новым директором начнется новая история нашего музея». Первостепенной задачей А.Манина считает восстановление постоянной экспозиции – для начала хотя бы даже в Интернете, долгосрочной целью – создание между Воздвиженкой и Волхонкой крупного музейного комплекса, сопоставимого с ГМИИ,  с присоединением к МуАру-ГНИМА близлежащих памятников архитектуры.

С интересом многочисленные собравшиеся выслушали выступление известного архитектора-неоклассика Михаила Филиппова. Он вновь напомнил, что заслуги скончавшегося в январе этого года прежнего директора ни в коем случае нельзя приуменьшать – Давид Ашотович привнес в жизнь музея элементы западноевропейской и американского культурной традиции,  это обеспечило живой общественный интерес, что должно быть в полной мере сохранено . Однако в дальнейшем будет полезно обратиться и к собственному, российскому  опыту– «музей Александра III резко отличался от всех музеев мира – он методически рассказывал об истории русского искусства», его экспозиция создавалась «чрезвычайно активно действующей группой ученых». Нечто подобное повторилось и при организации знаменитой Исторической выставки архитектуры, состоявшейся весной 1911 года в залах Императорской академии художеств. Комиссаром (куратором) выставки был Иван Фомин, автором ее художественного решения – Александр Бенуа. Она стала событием эпохального масштаба и , по словам М. Филиппова, имела «совершено поразительный, массовый успех».  Широко распространившаяся вскоре мода на неоклассику – очевидное следствие этого успеха. Двадцать с лишним лет спустя, когда вновь ставшее превращаться в империю «рабоче-крестьянское государство» востребовало «освоение классического наследия», академики архитектуры о той давней выставке вспомнили. Именно она – несомненный прообраз музея, открывшегося в 1934 году в Донском монастыре. Теперь, в канун своего столетия,  Историческая выставка архитектуры Серебряного века  по-прежнему и, пожалуй, даже гораздо больше, чем когда-либо раньше, остается образцом, на который имеет смысл равняться.  

Подводя итоги обсуждения, Ирина Коробьина призвала  Михаила Филиппова и Андрея Баталова, а также коллег, собравшихся во дворике Музея, включаться в процесс обновления и развития Музея. Настоящей дискуссии, в общем-то, не получилось – образ будущего музея у всех выступавших очень близок, может быть, потому, что в архитектурной среде много единомышленников. Получился праздник творческого общения – а ведь это для начала тоже совсем немало.